Обещания темноты - Страница 104

104

– Почему ты молчал тогда? Ответь, что тьма обещала тебе?

Михаил молчал, непривычно долго молчал. Тишина дурманила разум подсознания. И не стало ничего. Обязательства, незаконченная жизнь остались позади, растворились в иллюзиях. Даже света не стало. Джон слышал только как Михаил глубоко заглатывает воздух через тонкие стенки шкатулки. Голос его все время звучал приглушенно, но так близко, словно раздавался из самого Джона. И Верона внезапно понял смысл обещанного. Только от этого становилось тоскливее.

– После этого ты подумал, что тьма, глубокая, бесконечная тьма – это переход, и создал себе новый дом, где ты мог бы показывать заблудшим душам истинный путь к спасению.

– Вот видишь, Джонни, ты понял, что я неплохой, что весь мой труд направлен в верное русло.

– Нет, – ответил Джон, – теперь я понял, что погрузившись в самообман, ты сам забыл дорогу к спасению. Мне жаль, но чтобы помочь тебе не хватит энергии всех душ, когда-либо живших на Земле.

– Как знать, Джонни, как знать…

Уран замолчал. Верона понял, что надолго. Он смог, наконец, сдвинуться с места. Его путь лежал к источнику света. Откровение, постигшее его сейчас, каменной иглой засело в груди. Но сил его не хватило бы, чтобы забыть об этом. До конца своих дней он будет носить эту ношу. И не расскажет об этом ни одной душе, ни одной иллюзии, не передаст ни с одной мыслью. Джон поклялся молчать, он обещал себе, выбрасывая шкатулку из рук, которая, видимо, все время там была, перед тем, как слиться со светом.

Джон проснулся, жадно вдохнув воздуха. Он осмотрелся – в руках было пусто.

– Сработало. Сколько я проспал?

– Эм, секунды полторы.

– Бежим, дорогая.

Они встали на ноги. Джон чувствовал прилив сил за обоих. Они справятся, оставалось немного подождать. Джон и Люси бежали, держась за руки. Верона не оглядывался, он больше не хотел связываться с этим миром. И ему стало страшно осознавать итог войны. Кошмар кончился, враг одолен. Но мир наступил только для них – для двух душ, из множества уже мертвых.

– Джон! Осторожно! – крикнула Люси.

Но было уже поздно. Они сорвались с обрыва, падая вниз с огромной скоростью. Там, внизу, слепил бесконечностью свет, разбивая мысли на мелкие осколки. Сердце стало бешено колотиться, вылетая из грудной клетки. Дыхание участилось, рождая в воображении радость и эйфорию. Свежесть ударяла в лицо. Джон жмурился от легкой приятной боли, пронизывающую каждый мускул тела. Тела, которое он стал ощущать, которое вновь стало принадлежать ему.

Свет полностью поглотил его. Проник в самую глубокую впадину души, испепеляя гнилые остатки этого мира. Забвение поглотило рассудок. Боль становилась все ярче и ярче. Она была в голове, в груди, в руках и ногах. Повсюду. Джон состоял из одной лишь боли. Он закричал.

– Джон, все хорошо. Не вставай! Не вставай, лежи, – сквозь дикий гул в голове Верона услышал голос Андрея.

Через несколько секунд медиум смог, наконец, сфокусировать зрение на комнате, в которой очутился. Это была та самая комната, где все началось. Только теперь стало светло за окном. Утро начиналось. Утро какого дня? Сколько времени прошло? Верона попытался произнести хоть какую-нибудь фразу, но он будто онемел – язык не слушался, а голос издавал жалкую пародию на настоящие звуки. Голова болела пустотой и натугой. Такие ощущения не были доступны на других уровнях спирали. Без сомнений, Джон очнулся на первом витке. Он снова жив.

– Не вставай, сейчас силы вернутся. О! Люси, кажется, тоже очнулась, – Волохов побежал в соседнюю комнату.

К Джону стали возвращаться чувства, он четко слышал свое дыхание, ощущал запах деревянного пола, на котором лежал. Руки начали поддаваться приказу двигаться. Еще некоторое время спустя Верона сел.

– Сколько времени прошло? Сейчас утро? – спросил он негромко.

– Утро следующего дня, – ответил вошедший в комнату Андрей. – Прошло почти шесть часов нашего пребывания в коме. У меня чуть меньше – пять часов. А Фрэнк… проснется?

Верона посмотрел через порог – там, на полу, лежало тело Муна, а рядом лужа темной крови. Джон покачал головой, опустив взгляд. Он вспомнил про Трона.

– Трона тоже нет, – выдавил он из себя, и голос сорвался.

Андрей молчал, удивленно глядя то на Верону, то на Люси, присоединившуюся к ним. Наступило тяжелое молчание, когда никто не решался произнести что-либо. Он подошел к Либетту. Тот спокойно лежал в нелепой позе глубоко спящего человека.

«Да что же я смотрю!» – негодовал Джон про себя. Медиум принялся судорожно колотить в грудную клетку друга кулаком, чередуя массаж приемами искусственного дыхания.

– Джон, не надо, этого не исправить, – Андрей всеми силами отталкивал его от тела Трона. Но Верона уже и сам прекратил попытки к спасению.

Трон продолжал лежать в полном покое. Его лицо источало своеобразное облегчение, будто он дошел до конца своего пути. Это было просто и, вместе с тем, мрачно. Ведь жизнь больше не вернуть…

Верона подошел к телу Фрэнка. Он также нелепо развалился по полу, и на лице застыло все тоже мертвое спокойствие. Только, в отличии от Трона, были явны следы убийства. Пуля, застрявшая в голове спровоцировала огромную потерю крови.

– Кто убил его? – спросила напряженно Люси. – С ним в комнате была только я…

– Не только, – возразил Андрей. – На обратном пути из мира мертвых вас поджидали одержимые медиумы.

– Это еще кто такие? – спросил Джон.

Волохов указал на тела людей, лежащие в углу комнаты за кроватью. Верона узнал одного из них, которого видел при кратковременном пробуждении.

104